ГК "Плай"
Львівська обл.
Сколівський район
с. Плав'є;
тел.: +38 (03251) 3-52-71
Vkarpatah@ukr.net
Служба довідки
Тел: +38 (03251) 35-162
Бухгалтерія
Тел/факс:
+38 (03251) 35-161,
+38 (03251) 35-270
СПА-Центр «Шафран»
Тел/факс:
+38 (03251) 35-163
Готель «Плай»
Тел/факс:
+38 (03251) 35-164
Готель
«Плай» біля шосе
Тел/факс:
+38 (03251) 35-271
Координати:
48 ° 54'6''N, 23 ° 17'43''E
Наш опрос |
|---|
|
Статистика |
|---|
Онлайн всего: 5 Гостей: 5 Пользователей: 0 |
|
Главная » 2013 » Июль » 12 » Хоп! Хоп! Лыжню!
|
Хоп! Хоп! Лыжню!
Отец принес их вечером, в пятницу. Забирая меня из детского сада, мать
сказала, что мы всей семьей поедем завтра на какую-то базу, и поэтому
отец купил мне лыжи. У отца и матери уже были свои лыжи – огромные, с
железным креплениями.
- У меня будут такие же? - поинтересовался я у мамы
- Лучше!
Домой я летел как на крыльях…
…Они были очень красивые: блестящие красного цвета, на концах лыж был нарисован маленький медвежонок с лыжами и палками.
- Это Умка, он тоже любит гулять зимой на лыжах, - сказал мама.
- А зимой медведи спят, - блеснул я эрудицией.
- Это бурые спят, которые в лесу живут, а белые нет, - пояснила мама, и я
обрадовался: если бы бурые медведи не спали, они могли бы на лыжах
догнать меня в лесу и загрызть.
- Никто тебя не догонит и не загрызет – ты у меня теперь лыжник, - успокоила мама и потащила на кухню ужинать.
После ужина отец молча взял лыжи, один мой валенок и стал мастерить
крепления: померил и сшил кожаные петли, куда нужно было вставлять носок
валенка, затем, ловко орудуя шилом, к петлям притачал широкие резинки.
Закончив, вставил в крепление валенок, погнул его в разные стороны,
вытащил, протянул лыжи мне:
- На!
Через тридцать секунд я носился по квартире на лыжах, издавая
невероятный грохот и уворачиваясь от кухонного полотенца, которым мать
пыталась меня отстегать. В конце концов, меня загнали в угол и отобрали
лыжи:
- Спать! Завтра набегаешься…
Приехав на базу, мы долго поселялись в наш номер, а затем мама с отцом и
тетей Тамарой ушли получать специальные тарелки, чтобы кататься с горы,
и лыжи для тети. Я в это время вылез на балкон и смотрел вниз. Там была
большая толпа народа – это, как мне объяснила мама, шли соревнования
среди взрослых дядей. Время от времени из леса выбегали огромные лыжники
в специальных костюмах с номерами на груди, они катили очень широкими
шагами, сильно махали палками и громко кричали, когда догоняли
кого-нибудь: «Хоп! Хоп! Лыжню!» Пришедшая мама сказала, что скоро
соревнования закончатся, и я смогу вместе с тетей погулять по лесу на
лыжах.
- А вы? – расстроился я.
- У нас сегодня неспортивный день, мы здесь на горочке покатаемся, а когда вы приедете – мы вас напоим горячим чаем.
На лыжах я сразу покатил. Не побежал и, тем более, не пошел, как это
делала моя тетя, а именно покатил по лыжне вперед легко и непринужденно,
как будто делал это всю свою недолгую жизнь. Здорово! Раз! Раз! …И я
сразу же наехал на концы лыж тетке.
- А ну, осади, шалопай!, - весело крикнула тетя Тамара.
- Лыжню! Хоп! Хоп! - закричал я в ответ, стараясь подражать тем большим
дядям в костюмах с номерами. Тетя освободила лыжню. Раз! Раз! Хлопая
лыжами и отбрасывая назад палками хлопья снега, я пробежал мимо нее и
покатил вперед. Лыжня четкой линией уходила к лесу и там пропадала.
Постепенно темная полоса деревьев превратилась в высокую стену, затем
потихоньку стала расступаться, и вот уже огромные сосны с белыми шапками
снега нависли над нами и медленно, с великой важностью поплыли мимо.
Огогогогооооо! – рвался из души крик и постепенно замирал в глубине леса
превращаясь в глухой шорох. Хрустящий морозный воздух делал звонким
частое дыхание, скрипели новые кожаные крепления, под лыжами шипел
быстро набегающий снег – меня охватило чувство безграничного счастья и
радости. Огогогого!!!
Тетя Тамара постепенно стала отставать. Поняв, что только сдерживает
меня, махнула палкой: «Беги!» И я побежал. Точнее покатил. Раз! Раз!
Спустя минут десять тетю перестало быть видно, но мне было совсем не
страшно: куда-нибудь я все равно приду. В некоторых местах лыжня
расходилась надвое, но было понятно куда идти, так как на деревьях
висели веревочки с флажками, и главная лыжня была утоптана очень хорошо.
Бежал я долго, время от времени останавливаясь и прислушиваясь к тишине
леса. Пару раз меня обогнали взрослые.
- Вы не видели моей тети?
- Идет, идет твоя тетя, ишь какой пострел, как далеко от тети удрал.
В одном месте мне пришлось остановиться: лыжня уходила резко вниз, лес
тоже скатывался по склону, и впереди были видны только верхушки
деревьев. Смотреть, а тем более ехать вниз было страшновато. Я стал
ждать. Прошло минуть пять, стало зябко. Тетя Тамара не появлялась. И я
решился: подошел поближе к спуску, несмело толкнулся палками и поехал
вниз. Лыжня быстро побежала на меня, мимо понеслись деревья, резко
засвистел в ушах воздух, из глаз брызнули слезы, застлав все вокруг
мутной пеленой. Вдруг лыжи у меня мягко дернуло, мелькнул снег, небо,
деревья, и что-то пушистое и нежное обняло меня со всех сторон и сжало в
своих объятиях. Стало оглушающее тихо, и я услышал, как в висках
пульсирует кровь и бьется сердце. За шиворотом, и на запястьях больно
захолодало от набившегося снега.
…Выбраться из сугроба, в котором я оказался, было неимоверно трудно. Во
время падения лыжи и палки перекрутились и не хотели обратно
раскручиваться. Получилось освободиться только от палок, лыжи не
снимались. «Доползу до лыжни и сниму», - решил я и пополз. Снега было
много, по пояс, лыжи застревали где-то в глубине, и вытаскивать ноги с
перекрученными лыжами было тяжело. Выбравшись на твердую лыжню, я снял
пальто, выковырял, как смог снег из-под шиворота, оделся обратно и,
усевшись, попытался снять с валенок лыжу. Но у меня ничего не выходило.
Резинка, казалось, примерзла к валенку, и никак не хотела сползать с
него. Постепенно закоченели и перестали слушаться руки, варежки стали
твердыми и постукивали, касаясь друг друга. Становилось холодно. Я
прислушался. Вокруг было тихо, нигде не было слышно ни звука.
Одиночество и тоска внезапно накатили на меня, и я заплакал. Рядом не
было заботливой мамы, надежного отца, все в этом мире покинули меня, а
эти гадские лыжи никак не хотели сниматься. Всхлипывая и подвывая, я
пошел по лыжне дальше, цепляясь за снег болтающимися лыжами и постоянно
падая…
…Они появились внезапно. Сзади что-то зашелестело, и, обдав меня снегом,
рядом притормозил большой дядька в костюме. Затем еще один, и еще и
незнакомая тетя, тоже в специальном костюме и все обступили меня.
- А что это у нас здесь за чудо такое? - удивился первый дядя и спросил - Ты чего хнычешь-то?
- Замееерз…- зашмыгал я носом.
- А ты что, один здесь гуляешь?
- С тетей Тамааарой
- А где тетя?
- Я не знаааю – и уже не сдерживаясь, заревел во весь голос.
- Да вы, что, совсем ослепли – замерз ребенок! А ну! Сними Ваня ему
лыжи! – распорядилась незнакомая тетя и стала стаскивать с меня варежки.
- Боже мой, да он совсем окоченел – запричитала она и принялась быстро растирать мне руки, согревая их своим дыханием.
– Ладно уж, хватит реветь, настоящие лыжники не должны реветь. Сейчас
согреем тебе ручки, оденем лыжики, и побежишь с нами, - заглядывала мне в
глаза незнакомая тетя.
Тем временем с меня быстро стащили перекрученные лыжи и надели обратно – так как они и должны быть надеты.
- Чего с ним делать-то будем? До базы еще километров 10.
- Пусть пробежится немного, а как согреется, на буксир его возьмем, вот
ты, Сергей первый его и повезешь. Это вам небольшая тренировка на
силовую выносливость будет, - взрослые вокруг захохотали.
- А ты, Маша, отправляйся-ка назад и найди эту тетю Тамару непутевую,
скажи, что ребенка мы забрали, а ее выведи покороче, последние петли
там, у базы, срежете, - распорядился, наверное, самый главный среди
дядей в костюмах и стал одевать палки.
Между тем мои руки постепенно согрелись, в пальцах стало пощипывать, и я
перестал реветь. В окружении этих взрослых было совершенно спокойно,
как рядом с отцом.
- Ну, что малец, согрелся?
- Ага.
- Ну, вот и славненько, как тебя зовут-то, кстати?
- Саша.
- Вот, что, Сашок, сейчас пробегись немного, а потом мы тебя на лошадке довезем. Понял?
- Даа
На руки мне напялили большие взрослые перчатки – шерстяные, мягкие и очень теплые, одели палки и скомандовали:
- Вперед!
И мы покатились. Взрослые спереди и сзади, и я – посередине. Скоро я
освоился и, догнав впередиидущего дядю, застучал ему по конца лыж:
- Лыжню! Хоп! Хоп! Лыжню!
Дядя громко захохотал и сошел с лыжни, а я бросился догонять следующего, самого главного. Но тот, обернувшись, крикнул:
- Ишь, какой прыткий, молоко на губах не обсохло, сопли недавно морозил,
а уже лыжню ему подавай, - и прибавил ходу. Я запыхтел вслед.
Наша импровизированная гонка длилась недолго. Спустя минут пять мне
стало невыносимо жарко, захотелось пить, и я стал хватать в рот снег.
- Иван Григорьевич, все, клиент созрел, - закричали сзади и все остановились.
Затем взрослые скрепили вместе две палки, один конец дали мне, второй
взял один из лыжников, и мы снова двинулись в путь. Сначала я несколько
раз падал, но быстро понял, что нужно только чуть подать вперед одну
ногу и после этого уже больше не падал. Катили мы очень быстро, и было
хорошо слышно, как тяжело дышит «моя лошадка». Однажды мы остановились:
впереди был спуск.
- Я пешком спущусь, - заявил я и попытался снять лыжи.
- Эвона, брат, так мы до ночи не доберемся, давай как все – на лыжах, - и
самый главный объяснил мне, как нужно садиться, как держать палки и
руки.
- Не бойся, если что – падай назад или на бок, а лучше присядь как можно
ниже – так легче удержаться, - голос главного дяди вселял уверенность.
Присесть низко мне не давали твердые валенки. Но я поверил дяде, что
если все делать правильно, то не упадешь. И я поехал… Побежала навстречу
лыжня, засвистел в ушах ветер, я пригнулся что есть силы, и как смог
присел. Но предательский ветер опять стал выжимать из глаз слезы, и мне
стало плохо видно. Тогда я закрыл один глаз и снова открыл – он немного
прозрел, но опять стал слезиться. Тогда я закрыл другой глаз. Скорость,
тем временем, стала понемногу спадать, слезы перестали течь, и я
остановился.
- Ну, вот, молодец, смог ведь! Не страшно? – главный дядька весело улыбался.
Затем были еще спуски, и мне стало нравиться, когда несешься как ракета
по лыжной колее, под ногами дрожат лыжи, а острый колючий ветер
размазывает по щекам ледяные слезы. Потом были подъемы, и я старался
помочь «моей лошадке», переступая как он на своих лыжах, но они
болтались на ноге и цеплялись за снег, из-за чего я постоянно падал.
«Лошадки» уставали, менялись, и даже самый главный дядя немного повез
меня за собой.
Вскоре мы вышли к базе, но уже с какой-то другой стороны. Взрослые
спросили, из какого я номера и отвели меня туда. Мать с отцом нисколько
не удивились, увидев, что меня привели неизвестные лыжники, но, кажется,
всерьез обеспокоились, узнав, что тети со мной нет и она в лесу.
- Ничего страшного, Маша ее найдет и выведет, там некуда деваться, -
успокоил их главный дядя и, спросив нашу фамилию и номер школы, куда
меня будут определять после детского сада, сказал, что возьмет
обязательно меня к себе в секцию. Затем, поговорив с отцом, он ушел.
Я тем временем уплетал бутерброды с горячим чаем и взахлеб рассказывал
матери о своих приключениях, и как я упал на спуске, как злился на свои
лыжи, а теперь мне стыдно перед ними и перед Умкой, за то, что я злился
на них и плакал, как здорово ехать вниз со склонов, как правильно
приседать, и как я обгонял дядей в костюмах и кричал им «Хоп! Хоп!» Мать
гладила меня по мокрым волосам и молча улыбалась…
С тех пор, кажется, прошла целая вечность. Многое было. Однажды в юности
вдруг появилось чувство пресыщения лыжами, и я ушел из лыжной секции.
Наверное, просто перетренировался. И хотя все еще выступал и занимал
места, прежней детской восторженности от общения с лыжней не было.
Вернулось это только в 25 лет, когда в университете зав. кафедрой
физкультуры и спорта заставила выступать за факультет, обнаружив в
анкете разряд по лыжам. И хотя я тогда совсем не умел кататься коньком
(в 80-е мы бегали исключительно классикой, да и пластиковые лыжи были
совсем в диковинку), что-то торкнуло меня – на очередной гонке в Битце я
вдруг почувствовал этот же щенячий восторг от скорости, от хорошего и
долгого проката, от детского азарта соперничества с кем-то, неважно кем,
кому ты кричишь, или, может быть, он кричит тебе: «Хоп! Хоп! Лыжню!»
Острый колючий ветер в лицо, хрустящий морозный воздух, тишина леса и
шелест снега под лыжами, приятная усталость после гонки и обязательный
горячий чай с бутербродом, как в тот далекий день, когда я шестилетним
ребенком впервые познал лыжи – все это теперь останется со мной до конца
жизни, это я знаю точно.
|
|
Просмотров: 655 |
Добавил: FreeDOM
| Рейтинг: 0.0/0 |
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
|
Календарь |
|---|
| « Июль 2013 » | | Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс | | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | | 29 | 30 | 31 |
|
РекомендуємоПродається!
Земельна ділянка
47 соток
|
|---|
|
|
ГК "Плай" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ГК "Плай" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
ski "Play" 
